Чем объясняется низкая смертность от COVID-19 в России, «Роснефть» и владельцы «Ведомостей» и прощание с TON

Россию подозревают в занижении смертности от COVID-19. Как все обстоит на самом деле?

Главная тема недели — низкая смертность от COVID-19 в России, которой все удивляются с самого начала эпидемии. На этой неделе она сначала стала предметом внимания западных СМИ во главе с FT, которые пришли к выводу, что смертность от коронавируса в России может быть занижена втрое. Это вызвало бурю возмущения и жалобы российского МИД в ООН и ЮНЕСКО. Окончательные выводы сделать трудно — но и официальные документы, и рассказы врачей подтверждают, что российская система учета смертей с COVID-19 настроена так, чтобы минимизировать их количество в статистике.

С чего все началось

Официальная смертность от COVID-19 в России ниже, чем в любой другой стране из топ-20 по числу заболевших, кроме Саудовской Аравии. По словам вице-премьера Татьяны Голиковой, уровень летальности в России в 7,6 раза ниже, чем в мире в целом, в Москве — в 6,8 раз. Неудивительно, что российские данные о смертности оказались в фокусе у иностранных изданий.

11 мая англоязычная российская The Moscow Times изучила опубликованные 8 мая официальные данные о регистрации смертей в Москве и обнаружила по сравнению со средними данными за апрель за предыдущие 10 лет скачок на 20% — то есть почти 2000 «дополнительных» смертей. Официально в Москве в апреле было зафиксировано 600 смертей от COVID-19. Еще до этого The Moscow Times, отмечая нестыковки данных из регионов, предполагала, что официальные цифры значительно занижены.

В тот же день, 11 мая, британская Financial Times опубликовала более подробный анализ. Похожая статья вышла и в The New York Times.

FT, добавив к московским цифрам петербургские, показала, что превышение смертности по сравнению со средней за апрель в столицах в том же месяце 2020 года составило 2073 случая. По официальным данным, от коронавируса в апреле в обоих городах скончались 629 человек. Из этого FT сделала вывод, что общее число смертей от COVID-19 в России занижено на 72%. Расхождение иллюстрирует весьма убедительный график. Такие же графики FT построила для других стран, где официальные данные расходятся с фактической смертностью.

Публикации в FT и The New York Times вызвали бурю возмущения российских чиновников и официальных СМИ. МИД потребовал от газет официального опровержения и одновременно пожаловался на них в ООН, ЮНЕСКО и ОБСЕ. В Госдуме потребовали лишить FT и NYT аккредитаций в России (МИД, правда, делать этого не собирается). В государственных СМИ иностранных журналистов заклеймили как русофобов и «прямых наследников нацистов».

Что говорят российские власти

Большинство российских чиновников ограничились заявлениями о том, что официальной статистикой никто не манипулирует — как, например, вице-премьер Татьяна Голикова. Но московский департамент здравоохранения (именно московскими цифрами смертности руководствуются журналисты) дал подробный и содержательный ответ.

В нем поясняется: согласно рекомендациям Минздрава, диагноз умерших с подозрением на COVID-19 в 100% случаев устанавливается по итогам вскрытия, и 60% смертей случились от явных альтернативных причин. В их числе названы «сосудистые катастрофы» (инфаркты и инсульты), злокачественные образования 4-й стадии, лейкозы, системные заболевания с развитием органной недостаточности и «другие некурабельные смертельные заболевания».

Но, даже если отнести всю дополнительную смертность за апрель в Москве к коронавирусу, смертность от COVID составит чуть больше 3%, добавляет московский депздрав. Это ниже как официальной смертности в Нью-Йорке и Лондоне (10% и 23% соответственно), так и перерассчитанной по «методу FT» (13% и 32%), подсчитано в его заявлении.

Как регистрируют смерти с COVID-19 в России

Порядок установления причины смерти человека с подтвержденным или заподозренным диагнозом COVID-19 определяется рекомендациями Минздрава. Они касаются только тех пациентов, которые умерли в больнице с подтвержденным (положительный ПЦР-тест при жизни) либо «подозрительным и вероятным» в силу клинической картины (высокая температура, кашель, мало кислорода в крови) диагнозом COVID-19. В последнем случае биоматериал умершего должен быть протестирован на COVID-19.

Врачи обязаны провести вскрытие такого умершего в максимально ранние сроки. Вскрытие проводит заведующий моргом или наиболее опытный патологоанатом в присутствии представителя органов санэпиднадзора. Аутопсийный материал отправляется в региональное отделение Роспотребнадзора, а в морге проводится подробный гистологический анализ. Только после того, как все результаты получены, ставится окончательный диагноз.

Непосредственной причиной смерти, согласно рекомендациям ВОЗ о фиксировании COVID-19 в качестве причины смерти, обычно признается одно из осложнений после коронавируса. Самое обычное — ОРДС (острый респираторный дистресс-синдром), тяжелое поражение легких вследствие пневмонии. Но, если первопричиной этого состояния был COVID-19, он должен быть указан как основная (первоначальная) причина смерти).

Рекомендации ВОЗ звучат строго. «COVID-19 должен быть записан как причина смерти в медицинском свидетельстве о смерти для ВСЕХ умерших, у которых он вызвал или предположительно вызвал смерть или способствовал ей», — говорится в документе. Но в реальности он оставляет возможность вообще не вписывать диагноз COVID-19 в графу «причины смерти» (пункт 1 Международной формы свидетельства о смерти). Это делается, если врач четко установил альтернативную причину смерти, которая не может быть связана с COVID-19. Основной пример такой причины в рекомендациях ВОЗ — травма. Но в случае смерти больного с положительным тестом на COVID-19 от инфаркта миокарда, который врач признал не связанным с коронавирусом, диагноз COVID-19 рекомендуется вписывать в пункт 2 («Прочие важные состояния, способствовавшие смерти»). В этом случае в статистику смертей от COVID-19 такой случай не попадет.

Как именно патологоанатом должен решать, что стало основной причиной смерти, в рекомендациях Минздрава не указано. The Bell попросил разъяснений у Минздрава, но пока не получил ответа.

Формально рекомендации Минздрава и его региональных органов напрямую не противоречат документам ВОЗ. Но фактически врачам рекомендуют при возможности не указывать COVID-19 в качестве первоначальной причины смерти. Так, в инструкции московского департамента здравоохранения предлагают не расценивать COVID-19 как первоначальную причину смерти в случае смерти больного из-за вызванного COVID-19 обострения и неблагоприятного течения имевшихся у него тяжелых болезней или в случае, если смерть была вызвана самой терапией (например, проведением ИВЛ). В последнем случае COVID-19 рекомендовано не указывать как первоначальную причину смерти.

На практике рекомендации почти всегда трактуются в сторону исключения COVID-19 из числа причин смерти, утверждают врачи и региональные чиновники, с которыми поговорила «Медуза». По их словам, в официальные сводки попадает не больше трети от общего числа умерших с COVID-19 больных. Опрошенные «Медузой» патологоанатомы при этом утверждают, что инструкции для них написаны так, чтобы создать возможность скрывать от статистики диагноз «коронавирус»: «всем, кому можно, пишут “рак”, “инфаркт”, “хроническая обструктивная болезнь легких”».

Как учитываются смерти от COVID-19 на Западе

В России в статистику может попасть только умерший в больнице человек с диагнозом, подтвержденным тестом. Трупы людей, умерших дома от инфекционных заболеваний, и так должны вскрываться по закону, но специальных рекомендаций, связанных с COVID-19, для них нет. Западные страны подходят к подсчету смертей от COVID-19 по-разному, но большая часть — намного шире, чем Россия.

• В Бельгии, где официальная смертность выше, чем в любой другой стране в мире, в статистику смертности от COVID-19 включают всех больных, испытывавших соответствующие симптомы, — даже при отсутствии подтвержденного теста.
• В Германии (официальная смертность примерно в четыре раза выше российской), по словам представителя института Роберта Коха Марьеке Деген, при наличии теста с положительным результатом умершего автоматически записывают в статистику смертности от вируса. Такой же подход после обвинения правительства в занижении статистики приняла Испания.
• В Великобритании в статистику включаются только те смерти, где врач указал COVID-19 как основную причину, но положительный тест для этого не обязателен. Тем не менее та же FT оценила число «дополнительных» смертей во время эпидемии в Великобритании по сравнению со средним за тот же период в 50 тысяч при официальной смертности от COVID-19 32 тысячи: это значит, что реальная цифра может быть выше официальной на 50%.
• Такая же система действует в США: «COVID-19 следует указывать в свидетельстве о смерти всех умерших, если заболевание вызвало или предположительно вызвало или способствовало смерти, независимо от наличия теста». Медицинские работники должны ориентироваться на «разумную степень уверенности» в том, что в смерти виноват вирус, говорится в руководстве американской Комиссии по предотвращению заболеваний (CDC).

Что мне с этого?

Обсуждение вопроса подозрительно низкой смертности в России по сравнению с другими странами совпало с постепенным выходом страны из самоизоляции, необходимость которого обусловлена чисто экономическими факторами. Но изучение официальных рекомендаций по учету смертей только доказывает — недооценивать опасность вируса не стоит: низкая российская смертность как минимум частично объясняется особенностями учета.

BELL CLUB

Выход из карантина: как мы будем жить и работать после эпидемии

В скором времени многие ограничения будут сняты и мы вернемся к привычной рабочей жизни. Но будет ли она такой же, как и раньше? Кого вернуть в офис, а кого можно оставить работать в удаленном режиме? Как мотивировать истощенную после самоизоляции команду? Сегодня как никогда для повышения эффективности компании люди должны сосредоточиться на проектировании будущего. Как перестроиться из антикризисного режима в режим роста?

Наши гости:

• Максим Валецкий, председатель совета директоров компании Mr. Doors
• Олег Подгорный, генеральный директор ГК «Шоколадница»
• Александр Тынянских, консультант Института Адизес

Время проведения: 27 мая в 19:00. Регистрация — здесь.

РАССЛЕДОВАНИЕ

Как «Роснефть» спряталась за владельцем «Ведомостей»

С марта 2020 года на сайте газеты «Ведомости» начали меняться заголовки или вовсе исчезать статьи, касающиеся компании «Роснефть». Каждый раз это было решением только назначенного и.о. главного редактора Андрея Шмарова. Редакция газеты обвинила Шмарова в цензуре, между ними начался открытый конфликт.

Незадолго до назначения Шмарова медиаменеджер Демьян Кудрявцев, купивший «Ведомости» в 2015 году, объявил о готовящейся продаже издания гендиректору издательского дома «Наша версия» Константину Зятькову и управляющему директору Arbat Capital Алексею Голубовичу. Сделка до сих пор не закрыта. Но ни продавцы, ни покупатели теперь не берут на себя ответственность за назначение Шмарова и смену редакционной политики издания.

The Bell, «Медузе», Forbes и «Ведомостям» удалось узнать, что покупателей для «Ведомостей» долгое время подбирал не только Кудрявцев, но и люди, представляющие интересы главы «Роснефти» Игоря Сечина. И у госкомпании есть на это веские причины — с 2017 года банк «Роснефти» контролировал огромный долг, который висит на владельце «Ведомостей». Не разобравшись с ним, продать издание просто невозможно.

Через несколько дней Кудрявцев выступил с интервью на «Дожде» (вот его разбор), в котором сообщил, что долг, о котором идет речь, уже погашен. Сам он сказал, что это произошло в 2019 году, его менеджер Александр Карпов уточнил, что в 2020-м, ВБРР — не уточнил ничего. В любом случае это заявление может значить, что дорога к сделке по продаже «Ведомостей» открыта и у издания может появиться новый собственник. Главный вопрос — будет ли он состоять в кредитно-денежных отношениях со структурами «Роснефти».

«РУССКИЕ НОРМ!»

Александр Островский, основатель «Инвитро»

Бывший врач-реаниматолог Александр Островский занимается частной медициной с начала 1990-х. Офисы его компании «Инвитро» находятся в шести странах, ее годовой оборот — 20 млрд рублей. Другие проекты Островского — сеть клиник «Лечу.ру» и первая в России частная лаборатория биопринтинга. В интервью Елизавете Осетинской основатель «Инвитро» описал настоящее и будущее здравоохранения в России, прокомментировал меры борьбы с пандемией и рассказал о новых проектах, которые его заряжают. Полную версию смотрите на YouTube-канале «Русские норм!», а сокращенную — читайте на The Bell.

О ЧЕМ ВСЕ ГОВОРЯТ

TON прощается с вами

Среди наших читателей много тех, кто поверил в мечту Павла Дурова — произвести революцию в том, как люди хранят и обмениваются средствами и информацией, — и в 2018 году вложил деньги в его проект TON. На этой неделе их ждало большое разочарование: Дуров объявил о его закрытии из-за продолжающегося разбирательства с SEC. К объявлению прилагался подробный пост с объяснением причин отмены запуска TON — настоящий манифест против гегемонии США на мировом финансовом рынке. Но эта проблема сейчас волнует инвесторов TON в меньшей степени — The Bell пообщался с десятком инвесторов, большинство из них крайне недовольны условиями возврата денег, предложенными Дуровым. Определиться с тем — готовы ли они согласиться на возврат только 72% от вложенного или будут ждать еще год в надежде вернуть 110% — инвесторы должны были сегодня. Но для Павла Дурова история еще не закончена. Впереди — продолжение разбирательства с SEC (и возможные штрафы) и с довольно высокой степенью вероятностью — иски от инвесторов, а также возможная продажа доли в Telegram для того, чтобы со всеми рассчитаться.