«Роснефть» одобрила программу выкупа у миноритариев собственных акций на $2 млрд — при нынешних котировках это 3,7% акций компании, треть от всего пакета нефтяной компании, обращающегося на свободном рынке. Первый buy-back в истории компании выглядит как аттракцион невиданной щедрости: о выкупе акций «Роснефть» объявила в тот момент, когда их цена достигла полуторагодового пика. Бенефициаром этой щедрости может стать катарский фонд QIA, которому участие в приватизации «Роснефти» в 2016 году принесло совсем не те результаты, каких он мог ждать.
- Впервые «Роснефть» объявила о buy-back на $2 млрд 1 мая 2018 года. Одновременно компания (тоже едва ли не впервые в истории) рассказала о других планах, которые должны были понравиться акционерам: намерении поменять свою агрессивную стратегию, сократить затраты и снизить долг. Впрочем, станет ли сам обратный выкуп выгодным для акционеров, было непонятно тогда и остается непонятным сейчас. О его условиях ничего не говорится, а начать выкуп компания может в любой момент до 2020 года. Сама новость позитивна для инвесторов, но в свободном обращении находится меньше 11% акций «Роснефти» — после выкупа ликвидность бумаг «Роснефти» сократится, что повлияет на их вес в индексах, говорили в мае аналитики.
- Весной аналитики объясняли решение компании о выкупе желанием поддержать свои котировки — но непохоже, чтобы акции «Роснефти» в мае в такой поддержке нуждались: за месяц с 1 апреля до 1 мая они и без всякого buy back подорожали на 23,9% — намного больше, чем конкуренты. «Лукойл» за это же время вырос всего на 5%, «Сургутнефтегаз» — на 1,6%.
- У желания «Роснефти» выкупить акции с рынка могут быть и другие причины. После приватизации в декабре 2016 года у компании появился новый акционер — катарский суверенный фонд QIA, купивший 19,5% акций «Роснефти» на двоих с трейдером Glencore. Из-за ослабления рубля сделка оказалась не такой выгодной для покупателей — дивиденды «Роснефти», номинированные в рублях, дешевели, а обслуживать взятые на покупку пакета кредиты в европейских банках надо было в евро. Кроме того, акции «Роснефти», которые стали залогом по кредитам, с момента сделки непрерывно падали — а это не могло не вызывать вопросы у банков-кредиторов.
- Ситуация должна была разрешиться в конце 2017 года — большую часть пакета QIA и Glencore (всего 14,4% акций «Роснефти») собиралась выкупить китайская CEFC. Но к весне этого года она неожиданно оказалась на грани банкротства. Теперь QIA придется спасать сорвавшуюся сделку и потратить еще €3,7 млрд на выкуп пакета Glencore. В результате сейчас катарцы — наверно, самый заинтересованный в росте стоимости акций «Роснефти» миноритарий. Buy-back призван поддержать котировки «Роснефти» в долгосрочной перспективе, но можно предположить, что выкуп акций — часть договоренностей с QIA, который примерно одновременно [с объявлением о buy-back] согласился выкупить долю Glencore в «Роснефти», не исключает аналитик БКС Кирилл Таченников. В «Роснефти», QIA, ВТБ и Glencore не ответили на запросы The Bell.
Что мне с этого?
Для кого бы «Роснефть» ни повышала свою акционерную стоимость, для обычных миноритариев это хорошая новость. Инвесторы давно ждали от «Роснефти» сигналов по сокращению затрат и долга, говорит Таченников, и когда компания в мае предъявила новую стратегию, которая предусматривала и то, и другое, это было воспринято очень позитивно. С начала апреля «Роснефть», до этого дешевевшая полтора года, подорожала на 30%. Только вот менеджмент компании более прозрачным не стал, и предсказать дальнейшую судьбу стратегии компании, так понравившейся акционерам, трудно.
Ирина Малкова, Петр Мироненко